Рассказы Ивана Ёлкина. Житейские истории. Дядя Петя – орел парящий.

Дядя Петя или Перт Степанович Орлов мужичок на вид неказистый, ничем не примечательный, но всегда гладко выбрит, подстрижен, носил стильную одежду, что безумно нравилось женщинам предбальзаковского возраста, чем он непременно пользовался. Но настало время и наш герой как говорил великий Аркадий Райкин ушёл из большого секса. Однако слово это заморское он не любил и нашел ему достойную замену. При случае всегда говорил: давай покувыркаемся… А кувыркаться ему по большому счету уже было не с кем. Своё шестидесятилетие он отметил ещё в прошлом году, а жена умерла пять лет назад. Покувыркаться он мог предложить только пьющей, немного опустившейся соседке-продавщице Зинке Густомясовой. Раньше у неё была кличка «Давалкина». Но с годами она растеряла всех своих кавалеров. Зинка давно остыла к этому делу. Иное дело дядя Петя. И комплимент скажет, и угостит винцом на халяву, и накормит чем-нибудь вкусненьким, колбаской, дорогой копчёной рыбкой. А почему бы и не дать?

Совместный ужин они устраивали один-два раза в месяц и оба были довольны. Но настало время, когда машина любви перестала подниматься. Дядя Петя и так и сяк, но ничего не получалось. Тогда он решился на крайнюю меру. Поехал в район и купил в аптеке заморскую ВИАГРУ. Сколько заплатил, история умалчивает, аптека частная, коммерческая. Тем же вечером пригласил соседку:

-Давай покувыркаемся.

Та улыбнулась и ответила:

-Или как в прошлый раз просто поползаем?

-Да нет , вот посмотришь, всё будет по высшему разряду.

Про таблетки дядя Петя соседке ничего не сказал. Знающий человек не советовал. Тут нужно быть уверенным и чувствовать. Он говорил, что таблетки что надо, от них и щепки поднимаются, а твой причиндал тем более, только спиртным не увлекайся.

Помня эти слова, дядя Петя налил соседке полный стакан молодого винца, а себе совсем немного, так глотка на два. Выпили, закусили, поговорили о том, о сём, снова наполнили стаканы. Соседка выпила, а дядя Петя воздержался, забеспокоился. Таблетку он выпил заблаговременно, ещё до прихода своей подружки, а никаких изменений в своем организме не почувствовал. После второго выпитого соседка заметно повеселела, смеялась часто без причины, разговорилась. Между делом расстегнула блузку.

Дядя Петя занервничал. Он вышел в соседнюю комнату, разорвал упаковку, вытащил большую круглую таблетку, бросил её в рот и запил целым стаканом воды.

Пиршество продолжилось. Соседку понесло. Она пересказала дяде Пете все последние сельские новости, доела копчёную колбасу, опрокинула третий стакан…Пора бы начинать сближение. А дядя Петя всё медлил. Вторая таблетка не действовала. На столе появилась новая бутылка вина. Открыли копчёные шпроты. Наполнили стаканы, выпили. Соседка полный, а дядя Петя чуть-чуть на донышке. Желание не возникало. Дядя Петя начал себя «воодушевлять». Вспомнил и представил, как хорошо у них получалось раньше, как вставали рано утром, довольные друг другом.

После пятого стакана соседку развезло. Она без всякой причины хохотала, ласкалась, гладила его причинные места.

-Сейчас, подожди минутку,- он обхватил её за талию и посадил на кровать, а сам вышел в соседнюю комнату, принял третью таблетку, запил водой и вернулся назад. Соседка снимала блузку и что-то бормотала себе под нос. Обнажённое тело не вызвало у Дяди Пети никаких эмоций. Он совсем сник. Вылил из бутылки остатки вина, глянул на свою подружку, подал ей наполненный стакан. Она торопливо выпила и засобиралась домой. Он тоже опрокинул почти полный стакан вина, не думая о последствиях. Сел на кровать и уставился на люстру на потолке. Соседка, кое-как напялив блузку, шатаясь, пошла к двери. Он даже не глянул в её сторону, смотрел на люстру. Вдруг она куда-то поплыла и рассеялась. Дядя Петя встряхнулся, протёр глаза руками, посмотрел на потолок: люстра не появлялась. Исчезли и другие предметы в комнате. А через минуту, когда за соседкой закрылась дверь, он вдруг почувствовал, что его мужское естество зашевелилось, наполнилось кровью совсем как в молодости. Он встал с кровати, чтобы позвать соседку, но не смог. В глазах потемнело. Очертания предметов исчезли. Перед глазами плавали какие-то неясные тени. Ему стало страшно. Он закричал:

-Зина, ты где?

А та, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, уже гремела калиткой на своём подворье. Вошла в хату, не раздеваясь, завалилась на диван и ничего не слышала, что случилось в соседском доме после её ухода. Не дождавшись ответа дядя Петя встал с кровати, попытался выйти в коридор, но споткнулся о тумбочку и упал. Перед его глазами стояла кромешная тьма. Если бы он читал инструкцию, то наверняка бы знал, что потеря зрения – это побочные действия от применения препаратов ВИАГРЫ. Но наш ловелас подобных документов никогда не читал и запаниковал ни на шутку. Поднявшееся мужское естество вызывала дикую боль в животе, ноги стали ватными и непослушными. Он ползал по полу на качках и ревел. Боль не прекращалась и естество не падало всю ночь. Только утром его крики услышали сельчане и вызвали «Скорую помощь». Опустить взбунтовавшуюся плоть медикам удалось только к вечеру.

Зрение вернулось к дяде Пете на третий день. Вместо старой, придуманной им самим клички «Орел парящий», ему дали новую: «Хрен стоящий». Она присохла к нему на всю оставшуюся жизнь.

Иван Ёлкин. Житейские истории. Кузнец Вакула.

С кузнецом Вакулой, а по паспорту Василием Дмитриевичем Нечаевым, в МэТэМэ – это так величают колхозные машино-тракторные мастерские, никто не спорил. Да что там, в МэТэМэ, во всем колхозе не сыщется человека, который смог бы обставить его в «бери и помни». Даже агроном, шибко ученый, тридцать лет назад закончил институт, помнит химические формулы всех удобрений, а перед Вакулой – ничто. Не знает, что первое появилось: соха или плуг.

-Василий Дмитриевич или просто Димитрич- так к нему обращаются товарищи по работе- по пустякам не спорит, в научные дебри не лезет, его не волнуют вопросы типа: «Есть ли жизнь на Марсе?» На них он отвечает так: «Не знаю, я там не бывал». Ну а если что земное, конкретное, не надейся, обставит. На что брат его Петро, досужий каких поискать, и тот проиграл. Заспорили они в «бери и помни». Молодые о такой игре ,наверное, и не слышали. А делается это так. За завтраком или за ужином кому-то достается особая косточка из куриной грудинки. Она состоит из двух половинок. Её обладатель берёт её за одну часть и предлагает кому-то поспорить с ним. Его оппонент – за другую половину. Косточку разламывают пополам. С этого момента всё, что тебе даёт заспоривший с тобой товарищ, нужно принимать со словами: «Беру и помню». Скажешь что-нибудь другое, всё проиграл. Целый год братья стерегли друг друга. Но однажды пришел Димитрич к брату помочь достроить дом. Смотрит , как тот сидит на стене и укладывает саман. Положил несколько штук, ищет половинку, чтобы закончить ряд. А тут брательник Вася услужливо суёт ему пол саманины. Петро благодарит его, мажет половинку глиной и суёт её в стену. А Вася злорадствует: «Бери, брат и помни!» Ой, что тут было с бедным Петром! Схватил он эту половинку и шмякнул о землю. От досады разворотил весь ряд…

В кузне у Василия Дмитриевича ни пивом, ни водкой не пахнет. Здесь с утра до ночи ухкает молот, фыркают разные механизмы, а если нет работы, кузнец и слесаря гоняют чаи. Так было и в тот день. Кто-то из ремонтников вспомнил, как Димитрич два года назад обставил «на пук» заведующего молочной фермой. Тот занимался спортом, гири кидал как игрушки, штангу поднимал, а Димитрич его припозорил. Тут шофер Женя Кречин не выдержал: «А ну Димитрич, давай повторим!». Он схватил молот, с размаху ударил по наковальне и отбросил его в сторону: «Вот гад, тяжёлый и руки сушит». Поплевал на руки и уже размеренно, и не так сильно опустил на наковальню. После пятого удара он бросил молот и уставился на Вакулу:

-Ну что, посоревнуемся?

Вакула поставил на столик кружку с чаем, развел в сторону свои руки клешни, прищурился:

-Женя, ты меня знаешь, я с детским садом не спорю, найди кого-нибудь другого.

Кречин ничего не сказал, обиделся. Тут в разговор вмешался чужак. Полчаса назад он подъехал к кузне и попросил Вакулу развальцевать и насадить наконечник на глушитель. Кузнец сделал, о чём его просили, парень бросил на стол полтинник и все подумали, что он уехал. Но парень присел на лавочку у входа в кузню, видимо кого-то поджидал. Услышав разговор, он загорелся:

-Да не верю я вам, сколько раз можно пукнуть? Пять ,ну десять раз, и всё! А я этим молоточком пятьдесят раз стукну!

Он снял шапку-вязанку, обнажив бритую голову, сбросил малиновый пиджак, засучил рукава своей белоснежной блузки, как Кречин поплевал на руки, поиграл молотом и глянул на кузнеца:

-Ну что, спорим?

Вакула воробей стреляный, так просто свой интерес не выставит. Он медленно потер руки, прищурился, оценивая противника. Парень был что надо. Про таких раньше в книжках писали: качек или шкаф. Мощная шея, бицепсы топорщились под рукавами рубашки. Такие парни в мыльных телесериалах ходят в охранниках. Вакула начал издалека:

-Спор дело серьёзное. Зачем так просто махать молоточком, у каждого должен быть свой интерес.

- Ну что, батя, давай на интерес!

Вакула хотел ещё потянуть время, но вдруг понял, что парень созрел, махнул рукой и выпалил:

-Начинай!

Парень снова поплевал на руки, взял молот поудобней и с размаху ударил по наковальне. Сразу же откуда-то из под земли раздался первый пук: «Тр-р!». Второй удар, новый «Тр-р». Удар – «Гак!», за ним неизменный «Тр-р!». «Гак!»- «Тр-р!», «Гак!»- «ТР-р!». После седьмого удара собравшиеся стали скандировать:

-Восемь! Девять! Десять!

На лбу у парня выступили капельки пота, он смахнул их рукавом рубашки и продолжал дальше:

Гак!- Тр-р! – Четырнадцать!, Пятнадцать!

Белая блузка на спине у парня взмокла, уши покраснели. Вакула тоже вспотел, стоял, расставив ноги и положив руки на бёдра.

Двадцать один! Двадцать два!

Парень замедлил движения, прислушиваясь к ответным звукам. На него зашикали, закричали:

-Быстрей! Быстрей!

-Двадцать семь! Двадцать восемь!

Блузку хоть выжимай, взмокшая голова покрылась кузнечной пылью. Парень стал похож на негра, но упорно поднимал и опускал молот.

-Тридцать четыре! Тридцать пять!

Посмотреть на бесплатный концерт сбежалась вся МэТэМэ. Собравшиеся стали замечать: парень выдыхается. А Вакуле, хоть бы что, пукает да пукает!

Сорок два! Сорок три! Сорок четыре!

Парень бросил молот, перевёл дух. Рукавом смахнул с лица пот, снова поднял с пола инструмент, стукнул им об носик наковальни, бросил его и выскочил из кузни. Вакула для верности ещё два раза пукнул и выпустил весь дух. Неожиданно в воздухе повисла тишина. Все ждали, что будет дльше. Парень подошел к своему внедорожнику, достал из-за спинки полотенце, вытер лицо, снял блузку и майку, растёр полотенцем спину и грудь. Вернулся в кузню, достал из заднего кармана лопатник, вытащил из него тысячу и бросил на столик.

-Ого!- крикнул кто-то.

Но Вакула даже не глянул на деньги и вышел вслед за парнем.

-Мужик,- бросил он ему вослед,- забери свои гроши, давай мой интерес!

-Какой интерес? – Не понял тот, остановился и уставился на Вакулу

-Какой проиграл!

-Чего ты хочешь?,- спросил он у кузнеца.

Если бы не было зрителей, он бы ответил ему по другому и ушел бы с гордо поднятой головой. Но тут столько глаз. Унижать парня не хотелось, он честно проиграл и не юлил перед публикой. Вакула с улыбкой указал на соседнюю улицу:

-А вон, видишь, кабардинцы картошку продают? Вот мой интерес – мешок картошки!

Парень вернулся в кузню, взял тысячную купюру и пошел на соседнюю улицу. Минут через пять помощники продавца поставили у входа в кузню две сетки с картошкой. Вакула сощурился, хмыкнул и с улыбкой произнес:

-Ну вот , наконец, мой Софья Павловна борщ сварит и картошечки нажарит, а тот этот гороховый суп уже надоел.