Случилось это тридцать лет назад летом 1985 года. После университета я уже шестой год работал редактором многотиражной газеты «За обводнение Ставрополья». С некоторых пор мне стало «тесно» в рамках моей должности: я искал новые темы и сюжеты. Мне тогда казалось, что писать правдиво и интересно можно только когда сам испытаешь и прочувствуешь ситуацию. Снаряжение у меня всегда наготове: складная дюралевая одноместная лодка, два удилища, фоторужьё, бинокль, компас, охотничий нож, походный спальный мешок. Харчи и воду собрать недолго.
И вот в назначенное время мой кум Иван Дмитриенко отвозит меня на Калаус в район балки Черемшино. Это чуть ниже опасных обрывов и глубоких водоворотов верховья Калауса. Накануне я звонил в диспетчерскую эксплуатации ВСК-1 и выяснил, что в Калаус в эти дни сбрасывали 16 кубометров воды в секунду. Да, воды было много и течение быстрое. Попрощавшись с кумом, я спустил свою лодку на воду. Её закружило, понесло по течению. Кроме вёсел у меня был длинный пятиметровый шест. Он пришелся как нельзя кстати. Веслами на таком течении не справиться. Было много острых моментов. Мне пришлось изрядно попотеть, пока я не вышел в те места, где течение было спокойнее. Кум долго ехал вдоль берега реки в надежде, что я передумаю, и мы как обычно отправимся на рыбалку. Но я был настроен решительно и на уговоры не поддавался. Наконец он отстал, я остался один во власти реки.
Будь у меня резиновая лодка, давно бы барахтался в воде. Потому что повсюду торчали острые прошлогодние камышины. Я никогда не плавал при таком быстром течении и мне было трудно, особенно на излучинах, когда нависшие над водой кустарники хлестали по лицу. Но душа моя пела. Я был у тех мест, которые хорошо знал. Вон слева показался прудок возле которого в апреле 1970 года перед уходом в армию я пас совхозные сакманы и в середине апреля купался в пруду. А вот справа выплыли широкие камышовые лиманы. По ним будучи егерем охотхозяйства я организовывал охоту на кабанов. А рядом располагались наши егерские сенокосы. Всё здесь было до боли знакомо и исследовано. Я остановился, поднялся на берег, побродил у старого причала и как будто вернулся в свои молодые годы. Жаль, что никого из своих прежних сослуживцев не встретил.
Перед закатом солнца мне пришлось подналечь на весла, чтобы дотемна выйти на пологий берег у села Сергиевского. Не хотелось по обрывам поднимать поклажу наверх. Уже в сумерках я проплыл под автомобильным мостом и остановился на небольшом пологом острове. Пахло зрелыми абрикосами, от села тянуло дымком, кто-то топил баню. Чтобы не привлекать собак и местных жителей, разжигать костер не стал. Положил на землю спальник, вытащил из лодки распорки и укрылся своей дюралькой. Просветов нигде не было и укусов комарья, которые стали досаждать с заходом солнца, можно было не бояться.
Спал тревожно, наверное, от избытка впечатлений. Проснулся рано, далеко до восхода солнца на розовой заре. Собрал свои нехитрые пожитки, спустил лодку на воду и в путь. Течение здесь было не такое быстрое как возле балки Черемшино, но интенсивное. В одном месте меня дважды сносило в водоворот и возвращало назад. Глубина здесь была немыслимая для этой реки. Мой шест не доставал дна. Опасное место я проплыл, перехватываясь за камышинки свисающие с берега.
Было ещё темно, но на реке чувствовалось оживление. Пели свои незамысловатые песни ранние птахи. На водной глади то тут, то там вскипали буруны. Играла рыба. Сколько прошло времени не помню. Это случилось в тот самый момент, когда солнце только-только оторвалось от горизонта. У правого берега над водой нависали кусты ракитника. Я шел по середине реки и смотрел на восходящее солнце. Вдруг позади меня метрах в пяти что-то сильно бухнуло. Как будто человек с берега прыгнул в воду. Я оглянулся: позади никого не было. На всякий случай подался к левому берегу. И когда снова развернул лодку по течению, от неожиданности вздрогнул: впереди в метрах десяти от меня из воды выпрыгнул огромный сазан, блеснул на солнце и скрылся в водной глади под кустами ракиты. Это случилось в одно мгновение. Времени на то, чтобы достать из рюкзака фоторужьё, навести и снять, совсем не было. Но эта картинка вошла в моё сознание и осталась там на всю жизнь. Я причалил к берегу, выскочил на глинистую отмель, пробежался по росной траве, но кое-то возбужденное состояние не покидало меня. Ласковое солнышко уже оторвалось от горизонта. Ветра не было, но потоки теплого воздуха струились от земли ввысь. Вокруг было много цветущих трав, но они ещё не источали свои дивные запахи. Это чуть позже, когда солнце высушит росы, степь наполнится привычными пьянящими ароматами. Работающих механизмов и людей на удивление нигде не было, только заботливые птахи гомонили вокруг своих гнезд в разбросанных за ракитником в зарослях цветущего гребенчука и аморфы. Я размотал удочки, забросил, но течение было быстрым и у меня ничего не получилось. Тогда я ещё не знал всех премудростей рыбной ловли на быстрой воде.
Через полчаса я был уже далеко от этого чудного места. Кустарники кончились, справа и слева от реки простиралась голая степь, только берега реки наполняли густые камыши. Если течение замедлялось, я налегал на весла, а на быстрине брал в руки шест. Около полудня за излучиной реки я услышал шум водопада, решил выйти на берег и посмотреть, что там впереди. Подтянул лодку к берегу, раздвинул камыши и, хватаясь за их стебли, стал подниматься вверх. У самой бровки меня остановил непонятный звук, толи свист, толи шипение. В это время я смотрел вверх, а когда опустил глаза, прямо перед своим носом увидел крупную гадюку. Таких мы звали «шахматками» из-за черно-серой окраски. Ещё секунду и она сделает бросок. Я отпустил камышинки и спиной плюхнулся в лодку. Течение меня подхватило и понесло. За поворотом реки на левом берегу стояла насосная станция, а чуть ниже реку перегораживала запруда, с перепадом уровней воды не менее двух метров. Меня и понесло на этот водопад. Я схватил весла и стал отчаянно грести к левому берегу, но было поздно. За секунду до падения я всё-таки успел бросить весла, схватить шест и засунуть его между двумя скрутками проволоки-шестерки, которые держали водозаборные трубы. С великим трудом, буквально по сантиметру я подтягивал свою лодку к водозабору. Наконец мне это удалось. С помощью шеста я выбрался на берег. Станция была рабочая. Натужно урчали насосы, качая воду. Машинист дремал в подсобке. Он очень удивился, увидев меня. О чем мы говорили, я уже не помню. Он помог мне перетащить лодку в обход плотины. Там вода бурлила, и я представил, чтобы было, если бы я загремел с этого водопада. Лодку бы из воды точно вытащил, у меня к ней привязал блок непотопляемости, а вот амуницию врятли. Всё хорошо, что хорошо кончается.
Итак, плавание моё продолжается. В полдень я был где-то в районе Спицевка-Высоцкое. Стало жарко, захотелось пить. Тут я с огорчением увидел, что моего десятилитрового баллона с питьевой водой нет. Он остался на привале возле села Сергиевского. Жажда меня мучила до самого вечера. В родниках, которые попадались на моём пути, вода была горько соленая. На закате я причалил к берегу у какого-то пруда. Насобирал сушняка, развел костёр. Комары свирепствовали. От их количества в вечернем небе стоял довольно неприятный гул. На шаг от костра без москитной сетки и плотной одежды не отойти. А у меня ни одного, ни другого нет. Я перекусил на скорую руку, а воды для чая зачерпнул из пруда. Тут ко мне подошел пожилой мужчина. Как позже выяснилось, сторож. Оказывается пруд этот колхозный, зарыбленный. Сторож пригласил меня в вагончик. Мы почаевали. Он предложил мне ночевать здесь в вагончике, а сам уехал домой, там у него были какие-то срочные дела. Спал я тревожно. Мучило искусанное комарами тело. Сторож приехал под утро ещё до рассвета. Мы тепло попрощались, и я продолжил своё путешествие.
Нет, это была уже не та река, быстрая, шумливая, а более спокойная и я бы сказал степенная. Течение почти не заметное. Если не работал веслами, казалось, что лодка стоит на месте. Так продолжалось часа три. Где-то ближе к полудню путь преградили валуны и большие плоские камни. Я решил не рисковать и обошел опасное место берегом. После переката река стала петлять. На веслах чуть ли не за целый час я обогнул одну петлю. Тратить силы на вторую не стал. Перетащил лодку по траве. Дальше петли были не такие длинные и крутые. Шёл по воде. Наконец показался большой приток слева. Понял что это Грачевка. Вода оттуда шла не кирпичного цвета как на Калаусе, а серого с запахом тухлятины. В те годы Ставропольский кожзавод активно сбрасывал в Ташлу свои отходы. Через речку Чла они попадали в Грачевку, а из неё в Калаус. Перед Светлоградом петель не было, но русло какое-то зигзагообразное. Справа от него располагались поливные участки. Там, где часть воды сбрасывалась в реку, образовались огромные промоины (на снимке). Впрочем, это было единственное свидетельство нерадивого отношения человека к природе на всем 150-ти километровом пути плавания.
На закате третьего дня я причалил у знакомого по многим зимним и летним рыбалкам пруда на окраине Светлограда в микрорайоне Бузиновое. До моего дома по реке оставалось километров десять. К полуночи вполне мог добраться до городского пляжа, а там триста метров до нашей улицы. Решил ускорить прибытие. Вытащил лодку на автостраду, проголосовал и через полчаса уже был возле дома. Большая редкость в это время года, но в кране была горячая вода. Я принял ванну и оглядел своё тело. На нем не было живого места от комариных укусов, порезов, царапин.
Мне стало ясно, что путешествовать дальше, как было задумано раньше, нет смысла. Нужна хорошая экипировка, средства защиты, надежная амуниция. Все моменты предусмотреть невозможно, нужно предвидеть любую ситуацию и разрабатывать по ней план действия.
О своём первом путешествии по Калаусу я никогда не писал, но вспоминал часто. Первые впечатления они всегда самые яркие. Это плавание помогло мне определить суть проблем малых и средних рек нашего края. На эту тему я подготовил несколько статей. Одно из них в этом сборнике. Позже я освоился на Калаусе. Научался ловить рыбу на быстрой воде, плавать против течения. Если бы у меня было две жизни, первую я бы прожил возле леса как сейчас, а вторую на этой реке. Впрочем у меня и лес, и речка, родная Тамузловка, рядом.
Иван Шульга, садовник.
|
